Переход на главную страницу

 Глава 2

Киевская Русь (xi—xii вв.)

и Удельная Русь
(xii—xiii вв.)¹ 

 

причины принятия  православия в  киевской руси 
(выбор веры)

 

Религиозно-историческая теория изучает движение человека к Богу.

Христианские историки (А. В. Карташов и др.) считают, что принятие Влади­миром I христиан­ства, а не ислама и иудейства в качестве государственной религии было обуслов­ле­но давним проникнове­нием христианства на территорию Восточной Европы. Владимир I из всех вер вы­брал самую правильную веру — христианскую православ­ного толка.

Церковная традиция относит начало христианизации к I веку н. э. В летописях упоминается хождение апостола Андрея Первозванного на Русь. Знакомство народов Восточной Европы с христианством состоялось во времена готского государства (IV в.). Однако процесс проникновения христианства был прерван вторжением гуннов. Следующим этапом распространения христиан­ст­ва в Восточной Европе считается IX век.

 

Материалистическое направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает в нем приоритет развитию общества.

Историки-материалисты (Б. А. Рыбаков, И. Я. Фроянов и др.) считают, что при выборе государственной религии князь Владимир I руководствовался только полити­ческими мотивами.

Соседние государства — исламская Волжская Булгария и иудейская Хазария — в этот период были слабее Киевской Руси. Авторитет этих государств у князя и киевлян был невелик.

Сложнее обстояло дело с христианской верой. Христианская религия не едина. В середине первого тысячелетия она разделилась на две ветви: западно-рим­скую — католическую­­­ — и восточно-римскую — православную. В 1054 году ­­­­дело дошло до обоюдного предания анафеме (отречения от церкви). Обе ветви веры претендовали на влияние в Восточной Европе. Но между ними в политическом отношении имелась существенная разница.

Римский папа требовал полного подчинения королей и импера­то­ров и тем самым возвышался над ними как в религиозном, так и в полити­ческом отношении. К тому же католическая церковь считала богослужебным языком только латынь.

Патриарх Константинопольский признавал определенную зависимость от императора и ставил церковь на службу государству. Православная церковь допускала возможность использования любых языков. Киевский князь выбрал, естественно, то, что ему было выгоднее — православие.

Либеральное направление всемирно-исторической теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем развитию личности.

Либеральные историки (И. Н. Ионов, Р. Пайпс и др.) утверждают, что Владимир I сделал роковую ошибку при выборе христианской веры. Владимир, приняв православие, а не католичество, обрек народы Восточной Европы на “вечное” отставание от западных стран. Народы Восточной Европы выпали из русла мировой цивилизации и бредут по замкнутому кругу. Удел России — в деспотии власти и рабстве народов. В развитии народов католичество отдает примат духовной власти (культуре, индивиду), а православие — светской (госу­дар­ству, монарху). Принятие православия привело к изоляции России от цивилизованного мира Европы.

 

 

влияние норманнских и византийских культур 
(вестернизации) на развитие народов и государств 

на территории Восточной Европы

 

Технологическое направление всемирно-историче­ской теории, изучая прогресс человечества, отдает приоритет в нем технологическому развитию и сопутствующим изменениям в обществе.

Сторонники технологическогонаправления (С. А. Нефедов и др.) считают, что распространение каждого культурно-технологиче­ского круга связано с тем или иным фундаментальным открытием, которое дает его обладателям преимущества перед другими народами. Обладая этими преимуществами, народ-первооткрыватель расселяется из мест своего обитания, покоряя или подчиняя своему влиянию другие народы.

Фундаментальным открытием, породившим волну завоеваний норманнов, был дракар — мореходное судно с 40–70 гребцами и прямо­уголь­ным парусом. Отличительным качеством дракара было то, что он мог с оди­на­ковой легкостью преодолевать моря и подниматься по рекам, его можно было даже перетаскивать волоком через водоразделы. Благодаря дракару норманны могли внезапно появляться едва ли не в любом месте — там, где хотели; флотилия из 50-100 кораблей высаживала несколько тысяч воинов, которые грабили города и села и уходили, как только противник собирал крупные силы. Дракар позволил норманнам разграбить большую часть Западной Европы, но, не обладая преимуществом перед рыцарской конницей, они смогли закрепиться лишь в немногих областях — в Нормандии, в Сицилии, в Англии.

На востоке Европы сложилась иная ситуация: здесь не было рыцарской конницы, и благодаря своим мечам и кольчугам норманны-варяги обладали военным превосходством над местным населением. В угро-славянском мире шведских норманнов именовали “русью”, финское ruotsi до сих пор означает “швед, Швеция”. Основной целью варягов было приобретение баз для набегов на Константинополь по только что открытому волхово-днепровскому пути. Продвигаясь по этой дороге, они основали базы в Холмгарде (Holmgard — Новгород) и Каенугарде (Koenugard — Киев), которые стали центрами варяжского владычества в земле славян. Из Киева-Каенугарда “русь” совершала непрерывные набеги на Византию и по Дону и Волге — на Северный Иран. Еще одна база была основана норманнами в Таматархе (Тмутаракани) в Крыму; этот город некоторое время соперничал с Киевом.

К чему, в конечном счете, привело распространение модернизации на Восточную Европу норманнского культурно-технологического круга? Славяне и угро-финны были покорены завоевателями, которые жили в укрепленных “градах”, собирали с местного населения дань, захватывали рабов и продавали их в Константинополе и Булгаре.

Со временем, ассимилировавшись, варяги превратились в русских бояр, они обосновались в бревенчатых замках, имели села с рабами, собственные дружины и постоянно воевали друг с другом. Варяги не принесли
в Восточную Европу ни высокой культуры, ни сколько-нибудь прочной государственной организации — по той причине, что сами ее не имели. Сохранился лишь десяток скандинавских слов: “стяг”, “броня”, “багор”, “удел”, “город”, “торг”, “тиун” (судья); слово “конунг” превратилось в “князь”, “викинг” — в “витязь”. Скандинавский бог грозы и войны Тор превратился в славянского Перуна, идол которого стоял на холме над Киевом и которому приносили человеческие жертвы. В культурном отношении варяжское наследие в основном ограничивалось военной техникой: ладьи-дракары, прямые “франкские” мечи, секиры, боевые ножи скрамасаксы. Из военных традиций сохранился обычай совершать походы на стругах-“дракарах” – запорожские и донские казаки, подобно варягам, ходили на стругах к берегам Турции и Персии.

Скандинавское происхождение имеет также система погостов, опорных пунктов, куда местное население было обязано привозить дань. “Вотчина” боярина — это был скандинавский “одаль”, “удел”, наследственное владение главы рода. Обычай князей пировать с боярами и обсуждать дела в боярской думе восходит к скандинавским дружинным традициям. Городское вече ведет свое начало от скандинавского тинга.

Культурные достижения России сторонники технологической теории  связывают, в основном, с византийским влиянием и принятием христианства. Византия принадлежала к римскому культурно-технологическому кругу, и могущество этой державы вызывало попытки подражания со стороны русских князей. Византийское влияние привело к принятию христианства, появлению на Руси письменности, строительству каменных храмов и заимствованию отдельных элементов греко-римской культуры. Распространение на Русь рим­ского культурно-технологического круга имело мирный характер и не оказало существенного влияния на социальные отношения.